Дэнс, дэнс, дэнс - Страница 53


К оглавлению

53

Но и это еще не все! Допустим даже, я выполню все вышеописанные условия — и дозвонюсь до Юки. А она возьмет и заявит мне: “Я сейчас не хочу разговаривать!” И бросит трубку. То есть, бывает и так, что контакт установлен, а общения — ноль. Односторонний выплеск чьих-то эмоций, и все дела.

Моей телефонной трубке, похоже, все это ужасно не по нутру.

Она, Телефонная Трубка (может, правильней было бы говорить “он, Телефон” — но мне почему-то хочется думать о нем в женском роде) страшно нервничает из-за того, что ей не дают выразить свою Идеальную Телефонную Концепцию на всю катушку. Она просто вне себя от того, что общение людей проистекает из размытых, неопределенных желаний и не преследует никаких конкретных целей. Для ее Идеальной Концепции это слишком несовершенно, слишком непредсказуемо и слишком непрактично.

Я приподнялся на локте, подпер щеку ладонью — и стал смотреть, как она злится. “Ничего не поделаешь, дорогая! — сказал я ей мысленно. — Я не виноват. Такая уж это штука — человеческое общение. Несовершенная, непредсказуемая и непрактичная…” Именно такой взгляд на вещи я считаю куда более идеальной концепцией — что и бесит ее сильнее всего. Но дело тут совсем не во мне. На какой бы край света она от меня ни сбежала, если б только могла, — окружающий мир всегда и везде раздражал бы ее точно так же. Хотя я не исключаю, что здесь она раздражается пуще обычного, поскольку вынуждена находиться именно в моей квартире. И в этом, готов признать, есть доля моей вины. Что ни говори — а сам я порхаю по жизни, ничуть не задумываясь о таких важных вещах, как собственные совершенство, предсказуемость и практичность. Просто не забиваю себе этим голову, и все…

Сам того не заметив, я переключился на мысли о бывшей жене. Телефонная Трубка смотрела на меня с молчаливым упреком. В точности так, как когда-то смотрела жена. Я любил свою жену. Когда-то нам было очень здорово вместе. Мы всегда понимали шутки друг друга. За все эти годы мы трахнулись с нею чуть ли не тысячу раз. Пропутешествовали вдвоем по несметному числу городов… И все-таки иногда она смотрела на меня с молчаливым упреком. Ночью, без всяких слов, одними глазами — она упрекала меня за мое несовершенство, за непредсказуемость и непрактичность. Я чувствовал, что раздражаю ее. То есть, повторяю: мы отлично ладили. Но та идеальная картина мира, к которой она стремилась и которую рисовала у себя в голове, слишком принципиально отличалась от мира, которым жил я. Ее идеалом было Торжество Человеческого Общения. Словно некая финальная сцена кинофильма, где Общение — белоснежное, без единого пятнышка знамя, под которым люди Земли светлым путем бескровных революций приходят к Великому Совершенству. Великое Совершенство поглощает все наши мелкие несовершенства, а также разрешает любые наши проблемы и исцеляет нас всех до единого. Такой была Любовь в ее понимании. И с моим пониманием, разумеется, ничего общего не имела. В моем понимании Любовь выглядела куда приземленней и проще: все мы одинокие существа из плоти и крови — и лишь по всяческим подземным кабелям, телефонным проводам и еще черт знает чему иногда замыкаемся друг на друга. Ужасно несовершенная система. То линия перегружена. То нужные цифры не вспоминаются. То какой-нибудь осел ошибся номером. Но так уж устроено, я не виноват. Пока мы состоим из плоти и крови — так будет всегда. По логике вещей. По законам Природы… Все это я объяснял ей. Много, много раз.

Только она все равно ушла.

Может, я слишком преуспел, воспевая людское несовершенство — и сам подтолкнул ее к этому?

Я разглядывал телефон и вспоминал о нашем с нею сексе. За последние три месяца перед тем, как уйти, она не дала мне ни разу. Зато прекрасно давала другому. О том, что мою жену трахает кто-то другой, я тогда не знал ни черта.

— Послушай… Тебе не хотелось бы переспать с кем-нибудь еще? — предложила она мне однажды. — Если что — не бойся, я не обижусь!

Шутит, подумал я тогда. Но она не шутила. “Да мне ни с кем, кроме тебя, не хочется”, — ответил я. То есть, мне действительно больше ни с кем не хотелось. “Но… я правда хочу, чтобы ты мне изменил! — настаивала она. — Тогда мы смогли бы исправить кое-что в наших отношениях…”

Я так и не переспал ни с кем ради нее. То есть, я вовсе не считаю себя “зажатым” по части секса, но спать с одной женщиной, чтобы исправить отношения с другой — извините покорно! Если я с кем-то трахаюсь, то лишь потому, что сам этого хочу.

Вскоре после этого она ушла. Интересно: а если бы я выполнил ее просьбу, пошел куда-то, переспал с кем-нибудь — неужели она бы осталась? Может, она надеялась, что это поможет настроить между нами ее любимое “человеческое общение”? Но тогда это слишком глупо. Я не хотел спать ни с кем другим. И на что она рассчитывала — не знаю. Сама она этого мне так и не объяснила. Даже после развода. Абстрактные метафоры — вот и все, что я слышал от нее. О важных для себя вещах она всегда рассуждала исключительно символическими понятиями.

Перевалило за полночь — но автомагистраль за окном не смолкала. Тишину комнаты то и дело вспарывал треск мотоциклов. Звуконепроницаемые стекла гасили уровень шума, но его плотность все равно давила на нервы. Чем бы я ни отгораживался от него — он все равно оставался, этот уличный шум, все плотнее подступал ко мне. И все жестче определял мне место на этой Земле…

Я устал разглядывать телефон и закрыл глаза.

Я закрыл глаза — и в пустоту, распахнувшуюся во мне, хлынуло паралитическое бессилие. Очень быстро оно заполнило меня до краев. И только потом пришел сон.

53